Наталья Макарова

четверг, август 17, 2017 - 10:27

Она заслужила неофициальный титул «первой леди европейского балета», покорив сердца зрителей всех стран, но ее фотографии исчезли со стендов Ленинградского хореографического училища, а советским артистам, выезжающим на гастроли за рубеж, строжайше было запрещено не только общаться с ней, но даже просто здороваться.

Наталья Макарова родилась 21 ноября 1940 года. Ее детство прошло в скромной обстановке, которую могла ей предоставить советская интеллигентская семья скромного достатка – отец ее погиб на войне. Девочка увлекалась гимнастикой (что дало необходимую для балерины гибкость), любила балет, еще в детстве знала весь репертуар.

Она занималась в хореографической студии Ленинградского Дворца пионеров. Что-то там не сложилось, ее отчислили из кружка. А танцевать хотелось. Она сама пришла в хореографическое училище, увидев объявление о приеме и даже не думая о том, что ее могут туда принять. От волнения девочка перепутала свой номер телефона. Правда, каким-то чудом ее разыскали, и она была принята в училище. Несмотря на прекрасные природные данные, в первые годы обучения Наташа отнюдь не была лучшей ученицей в танцевальном классе – мешала рассеянность и свойство полностью уходить в себя, в свои мысли, отрешаясь от окружающего, что, по ее собственным словам, нередко приводило в отчаяние ее педагогов. Однако прыжок Макаровой восхищал уже тогда.

Отношения с одноклассницами не складывались. Она всегда держалась немного особняком от любого коллектива, имея лишь очень ограниченное количество близких ей людей. Так было и в училище – с одноклассницами она не дружила в силу своей, как считалось, «странности», непохожести на других. Макаровой не довелось учиться у Вагановой (она умерла за два года до поступления Макаровой в училище), однако дух вагановской школы был еще жив.

Она и не хотела, и не могла быть такой, «как положено». Недаром балетмейстеры, которые оказали, по ее признанию, наибольшее влияние на становление эстетики Натальи Макаровой, тоже были необычными и нестандартными. До сих пор с глубокой благодарностью и уважением вспоминает Макарова о Касьяне Голейзовском и Леониде Якобсоне.

Казалось бы, все обстояло прекрасно, и молодая танцовщица сразу же, с первых шагов начала яркую артистическую карьеру. В предвыпускном классе Макаровой и ее постоянному партнеру тех лет Никите Долгушину вместе с другими учениками посчастливилось начать репетировать с Касьяном Голейзовским, балетмейстером-новатором, ставящем свои спектакли в неоклассическом стиле, с совершенно иной хореографией и пластикой. На молодежь такая встреча с отступлением от общепринятого канона произвела огромное впечатление, и репетиции с Голейзовским стали праздником.

К выпускному спектаклю Макарова и Долгушин готовили па-де-де из «Жизели». Первым, кто возмутился изменениями в хореографии партий Альберта и Жизели, сделанными в духе Голейзовского, был репетировавший с молодой парой Борис Шавров. Дело дошло до директора училища В. Шелкова, гонителя Рудольфа Нуриева в годы его учебы, и Макаровой с Долгушиным в приказном порядке было запрещено что-либо менять в своих партиях.

Однако на выпускном спектакле дуэт из «Жизели» мятежная пара все же исполнила по-своему. Это не имело последствий лишь потому, что их выступление прошло очень успешно, заслужив овации зала и одобрение критики.

Казалось бы, судьба Натальи Макаровой в Кировском театре складывалась удачно. Она была отмечена критикой и любима публикой, и все у нее внешне складывалось благополучно. Ей сразу же приписали амплуа романтической балерины, и партии, которые она танцевала в первые несколько лет своей работы в Кировском театре, находились в пределах этих рамок: Цветочница в «Дон Кихоте», один из лебедей в «Лебедином озере», Белая Кошечка в «Спящей красавице», Мария в «Бахчисарайском фонтане».

Однако Макарова считала, что у нее не было главного – свободы самовыражения и творчества.

Главный балетмейстер Константин Сергеев был поборником строгой классики и вводил в новые балеты (например, «Далекую планету» – балет на космическую тематику) традиционные па-де-де. При этом балет не желал отставать от литературы – на сцене Большого театра ставились балеты «Ангара» о пуске гидроэлектростанции и «Асель», где на сцену выезжал (под аплодисменты зрителей!) трактор.

В этих условиях Макаровой повезло: ею заинтересовался замечательный балетмейстер нонконформистского толка Леонид Якобсон. Еще сдавая выпускные экзамены, Макарова и Долгушин участвовали в спектаклях Кировского театра, танцуя в постановках Р. Якобсона «Спартак» и «Хореографические миниатюры». Он превосходно поставил для Макаровой «Триптих на темы Родена», затем она исполнила роль Зои в балете «Клоп». требующую не только совершенно иной хореографии, но и незаурядного артистизма. По воспоминаниям Макаровой, работа над «Клопом» явилась для нее этапной, переломной, настоящей творческой радостью.

Балет «Клоп» ясно показал и самой балерине, и публике, что диапазон ее творчества значительно шире, чем тот круг ролей, в которых ее преимущественно использовали в театре.

Впоследствии Макарова танцевала у Якобсона партию Девицы-красы в замечательном спектакле «Страна чудес». Ей понравилась стихия сказочного примитива и роль Девицы-красы – в хореографии были и драматизм, и лирика, и гротеск – то, чего ей всегда хотелось.

В 1969 году она получила звание заслуженной артистки РСФСР. Другая балерина на ее месте была бы довольна своей творческой карьерой – ведущие партии в классических балетах, любовь публики, признание заслуг. Макарова по праву считалась одной из лучших балерин Советского Союза.

Решение Макаровой остаться в Лондоне 4 сентября 1970 года, по ее словам, не было обдумано заранее и пришло внезапно, под влиянием эмоций. Однако сама ситуация в Кировском театре складывалась так, что талантливой молодежи очень трудно было реализовать свой творческий потенциал.

И творческая, и личная судьба Натальи Макаровой после ее решающего шага, так резко изменившего всю ее жизнь, сложились удачно, хотя и не сразу. В первые же дни после того, как были улажены все формальности, касающиеся ее пребывания в Англии, ее поддержал Рудольф Нуриев. Вместе с ним Макарова выступила на телевидении, исполнив па-де-де из балета «Лебединое озеро». Но Лондон принял ее неприветливо: ведущие балерины театра Ковент-Гарден подали заявление директору – если ее возьмут в театр, те уволятся. Впереди был только путь в Америку – и вскоре Макарову пригласил знаменитый «Американ балле тиэтр» – с этой труппой она работала впоследствии долго и плодотворно. Были и иные предложения от различных антрепренеров и театров, Макарова получила возможность самостоятельно формировать свой репертуар, работать с лучшими балетмейстерами – в том числе с Джорджем Бананчиным. Ей предлагали все – классику, неоклассику, которая особенно пришлась ей по душе, модерн, современный танец – разнообразные, интересные для каждой балерины роли. Наталья Макарова завоевала не только мировое признание, но и редкий титул «балерины-ассолюта», признающий ее совершенство.

Удачно сложилась и ее личная жизнь. Бизнесмен Эдвард Каркар, ставший ее мужем, с 1964 года бережно хранил автограф балерины, который получил во время ее гастролей. Сан-Франциско стал для нее домом, несмотря на то что Макаровой не часто удавалось там бывать – работа всегда отнимала у нее очень много времени. 1 февраля 1978 года она родила сына, но уже вскоре после этого события снова была на сцене.

Только в январе 1989 года она смогла вернуться в Ленинград и после долгой разлуки увидеться с матерью. Но нельзя танцевать вечно – и Макарова решила попробовать силы и в качестве балетмейстера. Ее постановочным дебютом стало «Царство теней» из балета «Баядерка». Затем последовали «Лебединое озеро» в хореографии Л. Иванова, «Пахита». Специалисты высоко оценили работу Натальи Макаровой. После своего решения покинуть сцену она не стала работать менее напряженно – занятия репетиционной и педагогической деятельностью, постановки, киносъемки. Кроме этого, она всерьез возобновила занятия живописью, к которой с детства проявляла незаурядные способности. Словом, активная жизнь Натальи Макаровой, замечательной балерины и человека неисчерпаемых творческих возможностей, продолжается.

Д. Трускиновская